Вряд ли херсонцу, родившемуся после Великой Отечественной войны, говорит что-либо имя протоиерея Бориса Старка, служившего с 1953 по 1960 год настоятелем Свято-Духовского собора в Херсоне. Но в истории Русской Православной Церкви его имя известно и почитаемо.

Человек подлинно интеллигентный, широко эрудированный, он был истинным пастырем высочайшей культуры, с которым общались Патриарх Алексий I и Папа Римский Иоанн Павел II, певец Иван Козловский и писатель Валентин Пикуль, академик Петр Капица и актриса Марина Влади. Бесконечен перечень имён выдающихся представителей русской эмиграции в Париже, с которыми Борис Старк был близко знаком, многих из которых впоследствии отпевал, будучи служителем в Свято-Никольском храме при Русском доме и Русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа (пригород Парижа). Он принимал участие и в похоронах Федора Шаляпина, выступления которого в Парижской Русской опере Старк регулярно посещал (имел доступ благодаря родному дяде – Эдуарду Александровичу Старку, известному биографу Шаляпина). Старку принадлежит инициатива организации компании по переносу праха Федора Шаляпина с Русского кладбища под Парижем на Новодевичье в Москве, но потребовалось 25 лет переговоров с родственниками и титанические усилия великого певца Ивана Козловского, чтобы прах Федора Ивановича лег в родную землю, и над могилой был установлен памятник (31 октября 1986 года).

 

Похожая на захватывающий роман биография потомственного дворянина, сына контр-адмирала, специалиста-электрика, отца Бориса Старка, родившегося 15 июня 1909 года в Кронштадте, проживавшего с 1925 по 1952 год в эмиграции (Париж), вернувшегося в 1952 году на родину, похороненного 14 января 1996 года на Туговском кладбище Ярославля, достаточно полно отражена в воспоминаниях самого Бориса Старка, сохранённых для потомства благодаря отзывам тех, для кого Старк был Пастырем с большой буквы. Но для нас особый интерес представляет херсонский период его жизни, о котором Старк в опубликованных воспоминаниях говорит очень скупо: «Я занимал большое место – в Херсоне управлял всей Херсонской епархией; восемьдесят семь церквей и сто двадцать священников – волей-неволей приходилось встречаться со всеми представителями властей. Но не было ни разу, чтобы меня заставили сделать что-то такое недостойное, в чем бы я постыдился признаться».

А насколько это было сложно в то время, говорят, опять-таки, воспоминания отца Бориса: «...Это во времена Никиты Сергеевича Хрущева. Слава ему и хвала, что он «оттепель» устроил, но всё-таки по отношению к Церкви он был очень жестким. Он был мудрым, и одновременно циничным, а по поводу Церкви говорил: «Попов надо брать не за горло, а за брюхо...» Ни один священник не имел права начинать служения (даже имея указ от архиерея) не получив регистрации от уполномоченного (в нашем случае это был Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви в Херсонской области)».

Именно благодаря этой «регистрации» и состоялась моя вторая, уже заочная, встреча в Херсонском областном архиве с Борисом Георгиевичем Старком. Первая и единственная встреча с живым отцом Борисом произошла в июне 1954 года на отпевании знакомого мальчишки-соседа Юры Овчаренко, буквально сгоревшего живьем (в руках взорвалась форсунка, которой он «самлил» свинью, охваченный пламенем Юра побежал...). В моей памяти 17-летнего забалковского хлопца навсегда запечатлелось «не наше» лицо батюшки и передаваемые шепотом слова: новый богодуховский батюшка, отец Борис, француз...

И вот спустя 50 лет, пытаясь найти материалы, касающиеся истории Херсонского водопровода, я из чистого любопытства заглядываю в случайно заказанную «не ту» папку и читаю Определение Архиепископа Херсонского и Одесского Никона №245 от 16 мая 1953 года о назначении протоиерея Бориса Георгиевича Старка настоятелем Свято-Духовского собора в городе Херсоне. И тут же следующий листок – собственноручно написанная биография, начинающаяся словами: «Старк Борис Георгиевич, русский, дворянин...»

Написать в 1953 году в автобиографии, что ты дворянин! Дочитав до конца автобиографию, я уже не сомневался, что я видел именно этого отца Бориса, «француза», на отпевании Юры Овчаренко. Конечно, я не знал, что в автобиографии только то, что можно было сказать, иначе бы он разделил судьбу своих знакомых «парижских» батюшек, которые уже были в лагерях...

В своих воспоминаниях 1992-1993 годов Старк рассказывает: «Сейчас я удивляюсь, что сегодняшние люди с возмущением пишут, что архиереи – кагебисты, что они общались... Весь вопрос в том, как этими контактами пользовались, были ли эти контакты во благо или во вред Церкви. Если человек контактировал с уполномоченным и пытался отвоевать что-то для церкви в тяжелые годы, когда Церковь находилась «под винтом» – так это положительный момент... Все контакты – с уполномоченным, горисполкомом, облисполкомом – шли через меня. Когда я с уполномоченным разговаривал, я отлично понимал, кто он такой. Но мне удалось освятить двенадцать престолов и построить четыре новые церкви... и я не считаю, что я как-то этим запачкал свои ризы...»

Руководствуясь хранящимися в архиве материалами, я хочу на примере только одного эпизода показать насколько был тернист путь служения Богу и Церкви для протоиерея Свято-Духовского собора Борис Старка в нашем любимом городе и насколько ярок был его талант не только как мудрого пастыря, но и как церковного администратора. Жаль только, что этого Херсон не понял тогда и не вспоминает сегодня.

Итак, появление пользовавшегося покровительством не только Архиепископа Никона, но и самого Патриарха Алексия I, блестяще образованного, прекрасно знающего службу, имеющего техническое образование «иностранца», по словам анонима-стихотворца «не знающего русского народа», не вызвало особого энтузиазма ни в рядах священнослужителей, ни у городской власти. Первой «жертвой» энергичного отца Бориса стала городская власть: получив положенную ему по высокому рангу квартиру, он узнаёт, что остальные два священника Свято-Духовского собора не имеют жилья, а в то же время на территории (и балансе) собора находится разрушенный флигель, который собор имеет возможность восстановить за свой счёт, обеспечив своих же священников жильём.

Старк немедленно пишет соответствующее письмо председателю горисполкома с просьбой разрешить начать восстановление флигеля, являющегося неоспоримой собственностью собора. Не получив ответа, Старк добивается личного приёма у главы города, но вместо ожидаемого положительного решения такого ясного с его точки зрения вопроса, ему объясняют, что восстанавливать флигель нельзя, а почему нельзя, ему сообщат письменно. Устно председатель горисполкома сообщил, что на месте флигеля, находящегося в ограде собора, планируется устроить крайне необходимый городу... сквер! Однако, из полученного 13 августа 1953 года письменного ответа Старк узнаёт, что сквер тут не при чём, а против восстановления флигеля возражает... милиция, так как он «будет мешать обзору при движении машин» (интересно, сколько вообще автомашин было в Херсоне в 1953 году?). С этим письмом Старк идёт уже к заместителю председателя горисполкома и тот, понимая остроту жилищной проблемы, любезно предлагает просто... перенести флигель в другое место. Невзирая на явный идиотизм предложения, отец Борис, как бывший законопослушный гражданин демократической Франции, соглашается и даже заверяет, что собор изыщет для переноса средства вне городского бюджета. Обрадованный зампред ещё любезнее предлагает протоиерею обратиться немедленно к заведующему Горкомхоза за получением разрешения на строительство, а в качестве проектировщика и генподрядчика рекомендует артель «Красный строитель». Очарованный пониманием и любезностью зампреда, настоятель Свято-Духовского собора обращается 8 сентября 1953 года в горкоммунхоз за разрешением на строительство, а в «Красный строитель» – с просьбой разработать проект.

Горя желанием помочь богоугодному делу, завгоркоммунхоза немедленно вызвал главного архитектора города, и они совместно обсудили с заказчиком все детали предстоящего строительства на новом месте, но попросили... подождать до ближайшего заседания горисполкома, чтобы утвердить данное решение. Получив решение горисполкома, Старк ужаснулся: флигель поставили против западного фасада собора, чтобы «флигель входил в архитектурный ансамбль упирающейся в него улицы Декабристов». С этим абсурдным решением он снова идет к главному архитектору города и рождается новый вариант привязки флигеля, но при этом Старку сообщают, что, оказывается, «Красный строитель» не имеет права на выполнение проектов зданий, поэтому следует обратиться в «Облпроектбюро». Ну, и естественно, подождать очередного заседания горисполкома – для утверждения новой привязки. К сожалению вопрос утверждения новой привязки флигеля... забыли включить в повестку дня заседания, состоявшегося 25 сентября 1953 года, зато он был включен в повестку дня исполкома 7 октября 1953 года и, наконец, было принято решение: строить флигель нельзя, потому что строить одноэтажные постройки в центре города не разрешается! Вот так!

Воспитанный в Париже, Борис Старк в своем письме на имя Уполномоченного совета по делам русской православной церкви 9 октября 1953 года называет эту историю «удивительной». Добрые люди советуют ему добиваться решения вопроса «наверху», и Страк начинает строчить жалобы Архиепископу, в Совет Министров... А ведь у него под началом вся епархия и 120 священников... В том, что дело не двигалось, а развалины флигеля оставались на месте, свидетельствует жалоба Старка в августе 1955 года, в которой он выражает «самый энергичный протест» на попытку захвата флигеля «неизвестными лицами» для переоборудования под собственную квартиру. На хранящийся в архиве жалобе имеется резолюция: «Горкомхозу и горсовету такой случай неизвестен». Наивный настоятель в очередной жалобе пишет: «Мне кажется невероятным...»

Увы, такие «невероятные» истории его подстерегали и сопровождали на протяжении всей его пасторской деятельности в нашем городе. Приведенный пример – только маленькая иллюстрация отношений городских властей к «белой вороне» и «возмутителю спокойствия». К сожалению, активную роль в травле отца Бориса приняло и местное духовенство, от которого Старк требовал быть не покорными режиму «служителями культа», а духовными пастырями своих прихожан, являя личным примером неуклонное стремление к служению Господу и только Господу. Сегодня их можно понять и простить, так как психология пастыря, сформировавшаяся в условиях личной свободы и полной отдачи служению «Богу и Матери нашей Церкви», не могла быть принята людьми, которым Система привила страх на генетическом уровне.

О том, как травили Бориса Старка за добросовестное служение Вере и пастве, можно написать детективный роман: комсомольские активисты «вылавливали» в соборе во время службы «нарушителей советского образа жизни», в местной газете появилась статья о зверствах секретаря Херсонской епархии Бориса Старка (с подачи матушки Нины Ивановны, вдовы покойного протоиерея одной из Цюрупинских церквей Николая Зимовца), Старку запретили отпевать покойника, у которого был родственник в высшей партийной номенклатуре, и когда он обратился с жалобой к Уполномоченному по делам религии, ссылаясь на то, что отпевали же отца Председателя Совета Министров Булганина, тот ответил:

– Что же вы хотите? То Булганин, а то какой-то дурак! (имея в виду родственника).

Лично меня потрясла анонимка (в стихо¬творной форме!), судя по стилю и «знанию предмета», составленная священнослужителем, высокопарно озаглавленная: «Ничто не вечно под луной! (о Парижском петушке)», написанная в августе 1955 года с подписью «Херсонский поэт». Произведение содержит 48 строк, поэтому привожу один куплет, отражающий суть обвинения:

Не зная русского народа,

Не помня Родины своей,

Он взялся всех судить людей

В угоду прихоти своей...

Короче, жила себе Херсонская епархия тихо мирно, с властью не ссорилась – священнослужители понимали, что Бог на небе, а КГБ рядом, у всех семьи, а тут появился «парижский петушок» и «запел», да еще на всю епархию, о необходимости священнослужителю быть слугой Бога и только Бога, безо всяких оправданий: «принужден иногда...», ибо при этом ты продаешь Христа, не важно за сколько, за тридцать серебряников или три миллиона. Понятно теперь, почему в своих объемных телевоспоминаниях 1992-93 годов Старк крайне неохотно говорит о Херсонском периоде своей жизни: «Один раз была попытка послать меня в Киев, а я сказал: «Я не поеду. У меня здесь строится и мое присутствие необходимо здесь». Честно говоря, я боялся, что сейчас будет. Тем более, что один из наших парижских батюшек уже сидел, приговоренный к пожизненному заключению, а второй – тоже сидел в лагерях... Слава Богу, Господь не выдал...»

Но «правое дело» восторжествовало: в 1960 году, несомненно, по его просьбе, протоиерей Борис Старк был переведен в город Рыбинск, настоятелем Вознесенско-Георгиевского Храма, а вскоре в город Ярославль, где 35 лет служил в кафедральном соборе. Опыт Херсона оставил такое яркое воспоминание, что по приезду в Ярославль он категорически отказался от должности настоятеля Федоровского кафедрального собора: «Я хотел общаться, исповедовать, крестить, венчать, хоронить, утешать – помогать людям на их пути». По-видимому, то, что не задалось в Херсоне, отец Борис получил в Ярославле: с первых дней был назначен председателем Епархиального совета (настолько был велик его авторитет у патриарха Алексия I), 25 лет был настоятелем Ярославского кафедрального собора, среди многочисленных церковных наград имел, единственный за всю историю Ярославской епархии, высокую награду для священника – Патриарший крест.

Окончил свой жизненный путь Борис Старк 11 января 1996 года, снискав славу духовника и пастыря высочайшего христианского духа. Но начинал он свою пасторскую деятельность на Родине – в нашем городе. Удачно или нет – не мне судить. Несомненно то, что мы не сумели в свое время воспользоваться теми знаниями, которые по достоинству оценили другие.

Основной же целью очерка является попытка привлечь внимание к, несомненно, знаковой фигуре бывшего настоятеля Свято-Духовского собора протоиерея Бориса Старка тех молодых краеведов, искусствоведов, церковнослужителей, студентов и просто интересующихся «первоисточниками отечественной истории» к тому бесценному наследию, которое оставил Борис Старк в своих интервью 1992-93 годов, снятых и записанных профессиональным телевизионным режиссером Никитой Тихоновым и его женой. Одновременно это надежда, что откликнутся люди, знавшие Бориса Старка в херсонский период его жизни, и с Божьей помощью к 230-й годовщине со дня основания Херсона (2008 год) или, по крайней мере, к 100-летию со дня рождения самого Бориса Старка (2009 год) появится сборник воспоминаний об истинных подвижниках веры, в список которых, несомненно, следует внести не только Старка, но и Леонида Гашкевича и многих других служителей Церкви, оставивших след в истории нашего города.

 

2007