Денис Давыдов в Херсоне

Почти двести двадцать пять лет минуло со дня рождения (16 июля 1784 года) Дениса Васильевича Давыдова, чье имя еще при жизни было окружено всенародной славой национального героя. Увы, не только время, но, прежде всего, человеческая необъективность, фанатичные идеи и взгляды, предрассудки и, наконец, ленивое равнодушие и уравнительная пошлость способствовали немалому забвению памяти о нем, его достоинств и значимости, как примера для потомства.
А между тем он примечателен, по замечанию В. Г. Белинского «и как поэт, и как военный писатель, и как воин – не только по примерной храбрости и как-то рыцарскому одушевлению, но и по таланту военачальства и, наконец, он примечателен как человек, как характер…»
Его военная слава партизанского вождя, ставшего символом Отечественной войны 1812 года и народного гнева, вышла далеко за пределы России: о нем писали в европейских газетах и журналах, портрет его висел в кабинете Вальтера Скотта.
Но вольнолюбивый дух, поэтическое дарование молодого гусара, отражающее независимость го натуры, ненависть к бездарностям, подхалимам и выскочкам всю жизнь обрекали его на ссоры с властями, которые издевательски и постоянно всю его многолетнюю службу, опыт и заслуги нарочно принижали, делая ее бесполезной. И все-таки, заслуженного признания народом и армией, завоеванного Денисом Давыдовым непосредственно в многочисленных битвах 1812-1814 годов, никто отнять был не в силах.
Кстати, судьба распорядилась так, что генеральное сражение было дано Наполеону Кутузовым у деревни Бородино, принадлежавшей семье Дениса Давыдова.
Литературная известность поэта, признание зрелого Александра Пушкина в том, что именно Давыдов своими стихами помог ему найти свой собственный путь в эпоху Жуковского и Батюшкова, слившись с партизанской славой, превратились в своеобразную, притягательную легенду. После войны, служа во второй гусарской дивизии, он начал писать свои знаменитые «Дневники партизанских поисков» и подготовил для печати особенно ценную книгу «Опыт партизанской войны». В это время, он, как и многие офицеры, обсуждая самые злободневные вопросы, не скрывал своего возмущения царским нововведением – устройством военных поселений: одной из самых гнусных затей деспотизма, самым худшим видом рабства.
Крепостных крестьян, полностью обездоленных и бесправных, превращали в солдат, обряжали в прусские мундиры, заставляли жить и работать под барабан, поголовно неся военную службу. За малейшую провинность их, по личному распоряжению любимца царя Аракчеева – изверга и палача, засекали шпицрутенами. Царская затея подразумевала палки и розги, как лучшее средство для воспитания солдатской доблести. И многие боевые офицеры, которые впоследствии примут деятельное участие к движению декабристов, решили противопоставить деспотизму суворовское уважение к солдату, воспитывая в русском воине не забитого палками раба, а разумного боевого товарища.
Боевые наследники полководца Александра Суворова - генералы Н. Н. Раевский и М. Ф. Орлов - в своих корпусах создали солдатские школы взаимного обучения, в которых помимо изучения письма и счета, офицеры объясняли «азы» истории, приучая к самостоятельности мышления.
Денис Васильевич, ознакомившись с опытом работы школ у генералов – близких своих друзей, заверил их, что он в стороне от такого дела не останется.
И такой случай вскоре представился. 19 февраля 1818 года Давыдова назначают начальником штаба седьмого пехотного корпуса, стоявшего близ Киева, летом переведенного на юг, причем корпусная квартира перемещалась в Херсон.
Ознакомившись на месте, Давыдов узнал, что в городе около 9 тысяч населения, из которого, как он думал, можно найти несколько человек высокообразованных, способных преподнести солдатам свои знания доходчиво и просто, лучше, чем это могли сделать служаки-офицеры.
Но когда он вплотную занялся вопросом, подыскивая «добровольцев», оказалось, что в городе всего два учебных заведения – мужская гимназия, где обучаются чуть более 200 учеников, и городское пятиклассное училище с полутора сотней детей. И Денис Васильевич решил пойти дальше: если в них обучались дети только из богатых семей, редко из купеческих и единицы из зажиточных крестьян, то солдатские дети, а тем паче сироты оставались на всю жизнь неграмотными.
В городе действовало военно-сиротское отделение, на обеспечение которого – питание детей и их одежда, выделялись деньги, систематически расхищаемые чиновниками.
Денис Васильевич, вспомнив о ланкастерской системе взаимного обучения, широко распространенной в США, Франции, Бельгии, придуманной английским педагогом Джоном Ланкастером, решил внедрить ее у себя. А если учесть ее возможности быстро обучать учеников грамоте при относительной дешевизне, следовало попытаться получить разрешение у высоких властей на принятие военно-сиротского отделения в ведение корпуса. Он съездил в столицу, получил разрешение. Херсонский комендант чинить преград не стал, Денис Васильевич быстро подыскал помещение под школу, обзавелся хорошим помощником в лице молодого инженерного офицера Воронецкого. Но вдруг чиновники, решив любым путем удержать в своих руках ускользавший «пирог», отказались выдать принадлежащие отделению деньги. И Давыдов, выдав на первый случай Воронецкому необходимую сумму собственных денег, снова поехал в столицу. К этому времени Воронецкий уже принял свыше ста сирот-кантонистов, ожидая новое пополнение.
В январе 1819 года Денис Васильевич необходимые средства для школы с большим трудом получил. При этом его предупредили об отрицательных взглядах высшего начальства и, прежде всего царя, на овладение народом просвещения, а посему ассигнования предположительно должны резко уменьшиться.
Денис Васильевич во всякое время дня и любое свободное от службы время старался отдавать заботам полюбившимся ему детям школы. К его удовольствию школа приобрела репутацию почти домашнего закрытого заведения. Воспитанники выглядели здоровыми, мало отличались от сверстников. А их внешний, опрятный вид, вызывал даже уважение старых отставных солдат.
В конце года Дениса Васильевича перевели в третий корпус с квартирой его в Кременчуге. Накануне отъезда он, с тяжелым сердцем, зашел проститься в школу. В чистых и светлых комнатах сидели за столами мальчики разного возраста, но в одинаковых, солдатского покроя, форменных курточках с начищенными до блеска пуговицами. Это были его дети, теперь уже совсем не сироты. Денис Васильевич, в который раз увидел их смышленые глаза, услышал спокойные, вдумчивые и четкие ответы, приветствия и… слезы. Денис Васильевич, не только твердо пообещал всячески, по-отцовски, помогать, помнить о них, но отдельно дал Воронецкому деньги на проезд в Киев и письмо к начальнику штаба четвертого корпуса генералу М. Ф. Орлову о помощи, если такая понадобится школе при отсутствии самого Давыдова.
Денис Васильевич и в дальнейшем постоянно не только интересовался деятельностью школы, помогая во всем, помогая во всем, упреждая всячески придирки всякого рода недоброхотов.
К великому сожалению, «Вольное общество училищ взаимного обучения», как солдат, так и детей-сирот солдатских, оказалось тесно связанным с декабристами, хотя бы косвенно не огражденным от их идей, а посему, будучи разгромленным после восстания, не сохранило архивов.
А слава партизанского вождя оказалась бессмертной: она укоренилась в народе в 1812 году и вспыхнула снова, освещенная заревом народной памяти, во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Прошло более двух столетий, а благороднейшая личность, стихи, героические гусарские и нежные лирические романсы, военно-исторические труды генерала Дениса Васильевича Давыдова не забыты.
Современный поэт Ярослав Смеляков написал в память Человека овеянного не проходящей Славой строки:
Утром, вставя ногу в стремя –
Ах, какая благодать! –
Ты в теперешнее время
Умудрился доскакать.
Будем надеяться, что никогда молодость не перестанет вздыхать о славе и не предастся серой пошлости, имея перед глазами героизм предков и веру Родины в неискоренимой любви поколений к ней.

Александр Абросимов