Херсон и Николаев в жизни вице-адмирала Николая Мордвинова

Историческая справка. Николай Мордвинов начал служить на флоте с 12 лет. Несколько лет провел в английском флоте в качестве волонтера, где получил хорошую английскую морскую закалку. Совершил несколько плаваний в Америку. В 1782-1784 годах, командуя кораблем «Царь Константин» в составе эскадры вице-адмирала Чичагова, отправился в Ливорно с секретной миссией. Там же тридцатилетний морской офицер женился на англичанке Генриетте Александровне Кобле, сестре жены тамошнего английского посланника.

Что ни говори, но ход истории зависит, в основном, от личностей, управляющих ее рычагами.К числу неординарных личностей относится и вице-адмирал Николай Семенович Мордвинов,жизнь которого была связана с новоустроенными городами — Херсоном и Николаевым

Наслышав о достоинствах Мордвинова как офицера, любящего порядок, точность и дисциплину, князь Григорий Потемкин ордером от 11 сентября 1785 года утвердил его на должность старшего члена Черноморского адмиралтейского правления, только что созданного в Херсоне. Это означало, что Мордвинов стал первым и прямым помощником Светлейшего по флоту.

Однако отношения между князем и контр-адмиралом не сложились: слишком разные они были люди. Потемкин — это скорость, энергия, стремительность, напор, принятие быстрых и неординарных решений. Мордвинов — полная ему противоположность: медлительность, строгое следование инструкциям, стремление всю свою работу подчинить предписаниям, действие только по сложившемуся трафарету. Пытаясь навязать традиции английского флота молодому Черноморскому, Мордвинов вызвал неприязнь у старших офицеров Херсонского адмиралтейства. А его взаимоотношения с Федором Ушаковым были на грани предела.
Именно в стенах херсонской Адмиралтейств-коллегий из под пера Мордвинова вышел приказ по эскадре: «Голос принадлежит только офицеру, дудка — унтер-офицерам, а матросам не должно иметь как руки. Матрос не должен осмеливаться сказывать, что должно делать: если какая веревка не отдана, то должен офицер приказать, и когда что упущено, то он виноват: пусть ломается и рвется, — матрос должен молчать. Сие правило столь свято утверждено всеми благоугражденными войсками, что ничто так строго не наказывается, как несоблюдения онного».
Такой стиль управления флотом князю был неприемлем. Раздраженный Потемкин 12 октября 1788 года пишет Мордвинову довольно-таки резкое письмо: «Я вам откровенно скажу, что во всех действиях правления больше формы, нежели дела...» Наконец, не выдержав, ровно через два месяца (12 декабря 1788 года) князь увольняет Мордвинова со службы.
Уязвленный Мордвинов обращается к Потемкину с письмом, полным покаяния: «Светлейший князь, Милостивый государь!.. В спокойный час явите мне милость, правосудие и великодушие. Имею честь быть с глубочайшей преданностью и почтением. Николай Мордвинов 16 мая 1790».
Вспыльчивый, но быстро отходчивый Потемкин восстановил опального офицера на службу с прежним чином. А буквально через три месяца Мордвинов подает рапорт Светлейшему, в котором просит отставку с пенсией: «...Упражняясь в сельском хозяйстве не менее буду я служить отечеству своему». Признаться, для боевого морского офицера причина отставки довольно сомнительна. Однако долго заниматься земледелием Николаю Семеновичу не пришлось.
Через несколько месяцев Потемкин умер. Фаворитом Екатерины II стал Платон Зубов. Именно с его подачи императрица назначала на высокие должности лиц, которые были в опале у Потемкина. Мордвинов был восстановлен в должности первого главного командира Черноморского флота с присвоением очередного звания: вице-адмирал (24 фев¬раля 1792 года).
После девятилетней беспечной жизни в Херсоне в 1794 году состоялся переезд Мордвинова с его огромной семьей в Николаев, в новый адмиральский дом. Перевод был связан со смертью главного строителя Николаева Михаила Фалеева, обязанности которого были возложены на Мордвинова. Новый строитель города больше проявлял заботу о семье, чем о судостроении, городе и флоте. В силу свое¬го характера, это был кабинетный философ, мечтатель и педант. В мечтах он видел прекрасное будущее Николаева, которое красочно описывал в докладных в Петербург.
О том, каким виделся Мордвинову Николаев, можно судить по прекрасному генеральному плану, составленному архитектором Князевым в 1795 году. Здесь мы видим город, перешагнувший поперек полуостров и вышедший на Бугский лиман с южной стороны. На берегу намечены пристани, склады и другие портовые сооружения для морской торговли. Город южной стороной сомкнулся с Богоявленском. В районе третьего Спасского источника раскинулась обширная усадьба с дворцом — новым домом главного командира Черноморского флота. На берегу Бугского лимана в Спасском урочище — новое здание адмиралтейства с двумя сухими доками, мастерскими, магазинами. В районе нынешних Поперечных улиц — здания кадетского корпуса. Город перешагнул нынешнюю Артиллерийскую улицу и вышел к Бугско-му лиману. У мыса Порохового Погреба — красивая и обширная площадь с полукруглой эспланадой. В центр города от первого Спасского источника вдоль берега проведен водопровод с выходом фонтана у Магистрата. Вокруг города множество дач и садов горожан...
Красиво. Но... ничего не было сделано. Для осуществления планов нужны были деньги. И немалые. Их тогда надо было «выколачивать» у правительства так же, как и сегодня. А Мордвинов считал, что правительство обязано было их дать. Но денег не дали. Добиваться их он не стал.
Точно так же адмирал не проявлял особых забот по строительству флота. Черноморский флот по-прежнему пополнялся за счет херсонской верфи. Так и протекала его спокойная жизнь в Николаеве. Город понемногу строился, что-то само по себе двигалось вперед, появлялось новое.
Идиллическая жизнь Мордвинова в Николаеве прервалась внезапным тайным приездом императора Павла I. Он решил лично ознакомиться с новоприобретенными землями и убедиться, что затраты огромных средств оправданы какими-либо успехами. В октябре 1792 года Павел I инкогнито прибыл в Николаев. Результаты проверки комиссией императора выразились в том, что адмирал был срочно вызван в Петербург и даже посажен на некоторое время под домашний арест. Но вскоре был выпущен и возвращен в Николаев.
Однако управлял Мордвинов Черноморским флотом и Николаевым недолго. В конце 1798 года в Глубокой Пристани, что у Станислава (Белозерский район Херсонской области) взорвался пороховой погреб. Это событие послужило формальной причиной увольнения 26 января 1799 года Николая Мордвинова со службы.

Новоиспеченный командующий Черноморским флотом со своим многочисленным семейством поселился на территории адмиралтейства в «доме, в котором имеет жительство Морской Генералитет» (Здание не сохранилось. cегодня это район улицы Порт-Элеватор). Мордвинов в обстановке херсонской квартиры не гнался за роскошью: на стенах, выкрашенных в светлые тона, висели английские гравюры с изображением кораблей или с сельскими пейзажами. Светлые занавески на окнах, в отличие от французских штор, спадали прямыми складками. Мебель без резьбы и позолоты была обтянута репсом или кожей, покойна и удобна. В большом буфете громоздились горки простого столового серебра и фаянсовой посуды: адмирал любил вкусно поесть.

Новый строитель Николаева больше проявлял заботу о семье, чем о судостроении, городе и флоте. Сам вице-адмирал за счет казны жил в свое удовольствие. Вот как вспоминает о николаевском периоде его дочь Н. Н. Мордвинова: «В Николаеве мой отец устроился очень хорошо, климат там здоровый, и жизнь его вообще изменилась, сделалось удобнее во всех отношениях. Его семейство составляло около двадцати человек... У отца моего был всегда открытый стол; кроме всего нашего семейства, многие офицеры, служившие под его началом, часто приходили обедать без особенного приглашения, так что у нас бывало за столом иногда тридцать и сорок человек.»