Хозяйка дома по имени музей

Экспозиционер – профессия редкая. Таких специалистов в Украине очень мало. Лилия Моисеевна Вольштейн, бессменная заведующая научно-экспозиционным отделом художественного музея - одна из немногих. Общий стаж ее музейной работы - свыше 36 лет, из них почти 25 лет отдано Херсонскому художественному. «Она классический пример музейщика, академически образованного человека, искреннего, бессребреника, с прекрасными знаниями, хорошей душой и интеллектом», - говорит о Лилии Моисеевне директор музея Алина Васильевна Доценко.

Лилия Моисеевна, правда, что работа музейщика непыльная?
Это такая неправда! Мы работаем с произведениями, которые порой в некоторых коллекциях хранились в жутких условиях. Можете себе представить наших сотрудников в ленинградской коммуналке - старая квартира, пыль, грязь, клопы... Бывало, щеточкой проведешь между рамой и холстом – и готова горочка клопов. Мы чистили картины после химобработки в белых халатах, чтобы клопов можно было заметить. Но зато посетители музея видят только красоту.

Я очень люблю Лилию Моисеевну, это специалист высокого класса. Она держит музей, задает ему профессиональный уровень. Наша работа своеобразна, очень не похожа на то, что делают другие. Умение видеть и воспринимать красоту – очень редкий талант.
Влада Дяченко, научный сотрудник

В чем специфика работы экспозиционера?
Это хозяйка в доме, которая постоянно делает какую-то перестановку. Здесь важно добиться визуального эффекта и соблюсти какую-то логику. Нужно думать о том, чтобы было удобно вести экскурсии. Но самое главное – чтобы вещи смотрелись выигрышно, чтобы были освещены, чтобы ни одно произведение не «забивало» другое, чтобы зритель мог выделить наиболее эффектные моменты. Конечно, должно быть знание материала. А то, что называется концепцией, подспудно обязательно присутствует.

Экспозиционер - одна из редчайших профессий, которой нигде не учат. С этим талантом надо родиться. Я не раз наблюдала, как Лилия Моисеевна строит экспозицию. Подход – совершенно индивидуальный и неспецифичный, а результат просто потрясающий: он виден каждому, кто заходит на выставки. В последние годы она делает нестандартный тип развески. Это мне напоминает какой-то праздник. Большое место занимают мелочи, без которых экспозиция не оживает – где-то букет цветов, где-то скульптура…
Кузнецова Татьяна Ивановна, секретарь

Часто приходится в пылу работы доказывать свою точку зрения?
О, в гневе я страшна, меня до белого каления доводить нельзя. А вообще, надо выслушать человека и сделать по-своему.

Она самая добрая и самая чуткая, прекрасный человек и грамотный профессионал. Ко всем относится с теплотой, с доверием. Она самая активная участница выставки, которая у меня недавно открылась. Спасибо ей за доброту, за теплоту, за отзывчивость.
Лазарь Шулимович Штырмер, художник

Можете какую-то экспозицию назвать своей гордостью?
Это сложно сделать, потому что в год у нас бывает до 20 выставок. Была очень хорошая выставка украинского декоративно-прикладного искусства. Да и сейчас в музее очень интересная экспозиция. Мне кажется, что в наших условиях - а мы сейчас очень тяжело живем - у нас удачная выставка классического русского и украинского дореволюционного искусства. Мы все-таки смогли хоть что-то показать, а это сложно, потому что места нет абсолютно.
Вы много работали с коллекционерами? Какие это люди?
Когда-то существовал спецсчет на приобретение произведений искусства, если деньги не потратишь – он пропадал. И мы старались эти средства потратить с толком. Созванивались и переписывались с коллекционерами – потом ехали. Так к нам попала часть очень хорошей коллекции Гордона, которую продавала его вдова: произведения начала века – Крымов, Врубель, много графики. Была очень богатая коллекция у Вишневского - это совершенно уникальный человек. Его отец был архитектором, строил Ливадийский дворец в Алупке и собирал произведения искусства начала ХІХ в., в основном – школу Тропининых. В конце концов, Вишневский свою коллекцию и особнячок, в котором жил, подарил Москве. А колоссальная коллекция Рубинштейна! Сын коллекционера просто воровал у своего папаши и сбывал произведения искусства. Только отвернется – сыночек что-то да стащит. Что такое графика? Листок бумаги. И среди таких «листков» Малявин и Кустодиев – так, между прочим. Папа умер, даже не подозревая, что сыночек его хорошо «нагрел». Надо сказать, что коллекционеры, может быть и окутаны романтической дымкой, но в самом деле это дельцы, которые не упустят своего. И переговоры надо было вести очень осторожно. Когда мы отбирали какие-то вещи, обязательно брали экспертное заключение в Третьяковке.
А как картины везли в Херсон?
Поездом. С коробками, огромными свертками - все тащили на себе. Наша сотрудница как-то возила на экспертизу икону, которая была больше ее раза в два. Правда, рядом с ней всегда оказывался какой-нибудь мужчина, который не мог позволить, чтобы женщина тащила такую тяжесть.
А как же охрана? Это ж огромные ценности!
Какая охрана? Мы с этими картинами просто не расставались. В музей, в гостиницу, в туалет – все вместе с экспонатами.
А подделки вам пытались «подсунуть»?
Как-то привезли на закупку «Ночной Париж» Коровина. Мы так обрадовались – великолепная картина! А в Третьяковке нас быстро вернули с небес на землю. Оказалось, никакой это не Коровин. Просто в конце 60-х гг. в Москве работал художник, который специализировался на «фальшаках», подделывая именно Коровина - и настолько классно, что определить фальшивку могли только эксперты.
Вас как дочь художника целенаправленно приучали к искусству?
Я считаю, что воспитание – это не то, когда тебя учат чему-то, а просто атмосфера в доме, отношение между родителями и детьми.

В 1947 г. я поступила в художественное училище, и первым моим педагогом был папа Лилии Моисеевны, который после окончания художественного института был направлен в Луганск работать преподавателем. Он вел у нас рисунок и живопись. 17 сентября у нас прошел слух по училищу: у Моисея Львовича родилась дочь. Я хорошо помню закутанного в платочек трехлетнего ребенка, который бегает по холодным аудиториям и коридорам училища…
Надежда Федоровна Ваганова, главный хранитель музея

Почему сразу после школы Вы стали работать в музее?
Сначала я поехала поступать в Ленинград, в институт при академии художеств имени Репина – и провалилась. Вот и пошла работать в Луганский художественный. Три года поступала, пока меня не приняли на факультет теории и истории изобразительного искусства сразу на 2-й курс – я сдала экзамены экстерном и училась заочно. Какое это было время! Выставки, общение с той интеллигенцией, которую, слава Богу, «не добили» в 30-е годы. У нас были совершенно потрясающие преподаватели: Ирина Николаевна Пунина, падчерица Анны Ахматовой. Ее отец, Николай Николаевич Пунин – последний муж поэтессы, известный искусствовед - в 30-е гг. был расстрелян. У нас преподавала русское средневековье дочь Лазарева – известного литературоведа, изучавшего историю древнерусской культуры (он одно время возглавлял советский фонд культуры). Общение с этими людьми было настоящим счастьем. Они, конечно, видели нашу необразованность (любой студент, идя на экзамен, чего-то да не знает), и порой было очень стыдно. Но я всегда помню, где училась.
Как же вы попали в Херсон?
Мне очень хотелось куда-то уехать, вырваться от родительской опеки. И тут в 1976 г. к нам в музей приехал Евгений Евсеевич Подольский перенимать музейный опыт – в Херсоне тогда планировали открыть художественный музей. Он меня пригласил, и в мае 1977 г. я переехала в Херсон.

Представьте себе мое удивление: входит девушка и кого-то напоминает. Когда она представилась: «Вольштейн Лилия Моисеевна», - я ей сказала: «Привет, старая знакомая», - и познакомились с ней заново.
Надежда Федоровна Ваганова, главный хранитель музея

К этому времени привезли коллекцию Корниловской. Это были самые счастливые годы в моей жизни – в музее была такая бурная жизнь. Я очень благодарна тем людям, с которыми мне пришлось работать – Евгений Евсеевич Подольский, Светлана Игоревна Афанасьева, надежда Федоровна Ваганова, Мария Семеновна Багаева. Они стали моей семьей в Херсоне - меня поддержали и обогрели.
Работа сегодня отличается от той, что вы вели лет 20 назад?
Конечно. Ведь сейчас не так много посетителей. А раньше все туристы обязательно проходили через наш музей. Порой раз по пять в день проводишь экскурсию – и каждая длится как минимум час десять минут. Был принцип такой: клиента «заморить» в первых трех залах, чтобы на остальные 12 у него не было сил.

Лектор она отменный. Еще в советские времена, когда музейщиков обязывали выезжать в колхозы и совхозы, она великолепно читала лекции. И публика всегда слушала их на одном дыхании. Она настолько умеет это состояние передать зрителю и слушателю. Да и сейчас приходят студенты за консультацией, Лилия Моисеевна им здорово помогает - не отказывает никому. И дети слушают ее с открытыми ртами.
Аксютина Галина Александровна, библиотекарь

И как же вы удерживали внимание вами же «заморенных» посетителей?
По-разному было. Как-то у меня была группа из высокогорных республик, там была совершенно потрясающая девочка. Лицо – как икона. И смотрю на нее и ей все рассказываю. Потом ко мне подходит руководитель и говорит: «Они ни слова по-русски не понимают». Вообще, старые музейщики больше любят картины, чем тех, кто ими любуется. Я как-то была на курсах повышения квалификации в Москве, с нами работал главный хранитель государственного исторического музея - худой и желчный. Он говорил: «Все зло в музее – от посетителей. Мало того, что они ходят, так они же еще и дышат! Они же на волосах несут всякую грязь. Идеальный посетитель музея – лысый».
Сегодня вы еще и работаете консультантом в службе контроля по перемещению культурных ценностей. Что это за работа?
Это очень сложно и очень ответственно. Порой приносят вещи, в которых я не уверена. А надо определить – барахло это или культурная ценность. В основном, приносят то, что покупают на Суворовской.
В последнее время коренным образом изменился взгляд на искусство.
По большому счету, на власть всегда работали очень талантливые и образованные художники. Любое официозное искусство академично и обязательно должно быть высокопрофессиональным. Так было во все времена. Кто писал испанские царственные фамилии? Гойя или Веласкес. Кто в Италии выполнял заказы флорентийской мэрии? Микеланджело. Кто во времена французской революции писал заказные портреты? Давид. Мы сейчас пытаемся отказаться от соцреализма. А современное искусство обрело свободу, но утратило профессионализм. Настоящие художники просто раскрепостились, но появилось много дилетантов. Хотя в свое время Брюллов сказал, что завидует Федотову, что он не учился в академии. Сам же Федотов осознавал, что он должен быть высокопрофессиональным художником. Где истина – не знает никто.
Самая главная заслуга Лилии в том, что она одна вырастила дочь Светлану. Это наша общая гордость - такой умный человечек. Учится в лицее при педуниверситете, занимается научной работой, изучает иностранные  языки, пишет прекрасные статьи. Это наша интеллектуальная элита – Лилькино продолжение в квадрате, в кубе.
Кольцова Наталья Акимовна, научный сотрудник

P.S. Вскоре Лилия Моисеевна собирается подарить музею, городу, потомкам большую коллекцию работ своего славного отца-художника.

Лариса Жарких
2002