Скульптор Феофан: я просто работаю

На выставке фестиваля «Купальские зори» невозможно было пройти мимо одного столика с небольшими скульптурами. Они были настолько интересны и оригинальны, что познакомиться с их автором однозначно стоило. Оказалось, скульптор Вадим Федорович (или Феофан) – вовсе не гость из далеких краев, он родился и живет в Цюрупинске. А среди его работ не только небольшие скульптурные формы, но и монументальные работы - иконостас церкви Святой Марии Магдалины, стилизованный под работы XVIII века (Одесса), памятный знак к 2000-летию Рождества Христова в кафедральном католическом костеле Святого Александра (Киев). Он создавал работы для немецких, польских и американских заказчиков, принимал участие в украинских и зарубежных выставках и является членом художественного объединения Вальдорфа (Германия). Работы скульптора Феофана находятся в частных коллекциях в Австрии, Германии, Голландии, Норвегии, Польши, России, США, Украины, Чехии, Швейцарии и даже в Ватикане.

Вадим Валентинович, чем Ваше имя так не приглянулось, что работы выставляете под псевдонимом Феофан?
Поскольку я часто выставлялся в Европе, мне сказали, что Федорович – это никак не звучит, желательно иметь псевдоним, емкий и краткий. В свое время я делал в Одессе церковь Святой Марии Магдалины - полностью иконостас, киоты, всю «начинку», и когда мы завершали работу, церковь наградили орденом Владимира 2-й степени. Храм был вновь освящен Агафангелом, митрополитом Одесским и Измаильским. Он фактически и дал мне это имя, сказал: «Именую вас устроителем церквей Феофаном». Когда возник вопрос о псевдониме, я просто вспомнил этот факт.
Мне всегда казалось, что скульпторы живут все больше в столицах, как минимум, в больших городах, а Вы - в Цюрупинске…
Меня очень давит город, и потому вполне устраивает наша сельская жизнь. А в Киеве я действительно работал одно время, у нас была мастерская в районе Львовской площади, но партнер вовремя за нее не рассчитался – и выбросили нас оттуда. А здесь у меня постоянное место жительства, я здесь родился, меня устраивает мой городочек. Ведь где выполняется творческая работа – неважно. Я и в Киев вожу работы на выставки, и здесь постоянно выставляюсь. И толку, что мои друзья живут в столице – а тоже сидят без работы. Одни из них работает только с мрамором, так у него иногда даже нет денег, чтобы поехать в мастерскую. Ситуация везде одинакова, и зависит она не от скульпторов – а от обстоятельств, сложившихся в стране. Плюс проблема найти мастерскую.
А в Цюрупинске с этим проблем нет?
У меня мастерская – 200 кв.м., любой киевлянин позавидует.
Ваши работы есть в Ватикане – как они туда попали?
Когда апостольский нунций освящал мою работу - памятный знак к 2000-летию Рождества Христова в кафедральном католическом костеле в Киеве, он сказал: «Я хочу, чтобы этот мастер сделал «14 страстей». Я сделал. Когда привез епископу две свои рельефные работы – Вознесение Христа и Умиленная Богородица, - он попросил разрешения повезти их в Ватикан в качестве подарка Святому Престолу. Вот они и поехали туда.
Подход к заказным работам и работам творческим отличается?
Конечно. Когда я делал «14 страстей христовых» на заказ, это была чисто академическая работа, поэтому мне она была не очень интересна. Я бы сделал работу совсем другую, но был заказ, и заказчик хотел видеть ее именно такой. Сейчас я хочу сделать ее снова – но так, как это вижу я. Там очень серьезная проблема – отношение человека к человеку, человеческие пороки. Я делаю первую стацию, довольно таки удачно, хочу ее повезти в Киев к епископу, чтобы он дал совет, стоит ли продолжать.
О Европе Вы знаете не понаслышке. Ценится ли там скульптура украинских авторов и отличается ли она от европейской?
Скульптура как таковая везде одинакова. Сейчас актуальна современная скульптура, она перехлестывает понятие национального, и потому нельзя сказать, что у них или у нас что-то лучше. Есть очень интересные работы у нас, есть очень интересные работы у них. Единственное – скульптура ценится в материале. Наш материал там не котируется. Полностью. Потому что у нас материал, – как правило, бронза – льется без лицензии, на глаз. Набирают мастера и – плюх! Я привожу работу в Европу, там делают анализ бронзы – и мне говорят: «Нет, приятель, сертификату не подлежит».
То есть, наша бронза в Европе – совсем не бронза.
Да. И называют ее металлопластикой. А для европейского покупателя важен прежде всего сертификат. Если соответствие по материалу есть – тогда уже смотрят на саму скульптуру.
А с каким материалом работаете Вы?
В основном, я работаю с искусственным камнем - это бетон, «начиненный» фиброй –микроволокнами, которые связывают раствор изнутри. Получается очень плотный материал, по прочности не уступающий камню. Очень удобный, потому что его можно лить. Работаю с немецкими полимерными материалами, которые изготавливаются с добавлением порошка металла, бронзы и меди. Много работ сделано и в металлопластике.
Европейские выставки отличаются от наших?
Они похожи на наши. Ничего особенного в ним нет.
Что дает участие в европейских выставках – покупки, заказы, интерес?
Что такое заказ? Заказ – это, прежде всего, хорошее капиталовложение. Но в Европе с иностранцами, как правило, не работают. И если у тебя нет визы на трудовое соглашение, то никакой контракт тебе не поможет. Это одна сторона дела, вторая – налоги. Если ты заключаешь контракт, значит, ты должен платить налоги, значит, у тебя должен быть счет в Европе: тебе перечислили деньги – налоги автоматически забираются. И потому они не очень-то хотят работать с иностранцами.
А смысл тогда участвовать в выставке в той же Германии?
Всего лишь для имени. Для галочки. Чтобы в Европе тоже знали, что есть такой скульптор Феофан.
Так что, скульптура денег не приносит?
Иногда приносит, но сейчас мало.
Ваши работы можно увидеть не в Ватикане, не в Киеве, а где-нибудь поближе?
Сейчас я готовлю постоянно действующую выставку в цюрупинском доме культуры. Может, сложится еще с памятником Бабелю в Одессе. Этот проект я делал на конкурс, но немножко опоздал – делал персональную выставку из французских материалов. Конкурс прошел, первую премию получил один московский скульптор, но Одесскому клубу, который и финансирует проект, работа не очень нравится, вот они немножко и попридержали воплощение памятника. Предложили и мне привезти свою работу в клуб. Надеюсь, у меня еще есть шанс…
Как скульптор вы считаете себя человеком счастливым?
В принципе, да. Неважно, ЧТО ты сделал – важно, КАК ты себя реализовал. Это одна сторона дела, а вторая – я просто работаю, и мне никто не мешает. Это самое главное.

Лариса Жарких
Фото Игоря Бойченко и из архива скульптора Феофана
2010